Благовест

Душа птицей томится,

Костром горячая медь.

Небом досыта напиться,

Но солнце расставила сеть.

Всё грезятся нам красные горы,

Где каждый шаг, камнепад.

Дороги завели в остроги,

Где вспышки молний парад.

Что не утро то выстрел.

Птицы палачи.

Как зажгутся зарницы.

Там меня ищи.

Воздух ладаном на дышим,

С душ снимем чернь до бела.

Вновь столбом подымим,

В ночь лихие дела.

Эй, чернорубашечники,

Вылезайте из под стола.

Айда шабашники,

Пить гулять до утра.

Благовест не зрячим дарит веру,

Куда нас чёрт за несло.

Под иконами рвём зубами вены,

Раз, два,три да глаза замело.

Рвётся окрик наружу,

Крест по швам режет мою грудь.

Там сосунки согревают матушку стужу,

Выпуская красную ртуть.

Слёзы трав

Светлые слёзы не скошенных утренних трав,

Воспевают зарю птицы, отмеряют час

Православного дня.

Всё за здравия пьём нам бы меры глоток,

Не просохним не как дороги метят в острог,

От смирения до смерти жить.

Воля, воздух нам ли не петь,

С верой с болью горе терпеть.

Радость, слёзы да под откос понесло,

С небом в звёздах ох пить весело.

Нам бы радости, веселья в чёрные дни,

Нам за утреннею спеть небу сладить костры.

Чтоб пропахла душа.

Воля Божья подчас отмеряет шаги,

Кто с рассветом в седло, а кто с болью в груди.

От запоя в запой, на кой чёрт нас несёт.

Хулою в праздник сорить да стаканом причитать,

Под Иконой хрипеть да молитвами лгать,

Коль есть сила в тебе крепись.

Верой правдой служи во славу нашей земли,

С песней в горе радеть, омыв кровью пути.

Сколько веры в наших глазах, не счесть.

Зверь

Я болен тобой, я привык к темноте,

Я плыву всё по ней, словно как по воде.

Я вижу тебя, в отражение окна,

В сотни тысяч огней, ты зовёшь всё меня.

Как у зверя в груди, всё хрипит, всё болит,

Мне знаком этот страх, а ты не ведаешь стыд.

У тебя есть глаза, они смотрят из луж,

Я влюблён в них давно, я на веке твой муж.

Я не веки твой муж, ты на веке жена,

Нам есть что сказать, мы одна сатана.

Ты пьешь своё коньяк, разбавляя водой,

Твоя пьяная даль, меня уводит с собой.

Я иду в темноту, вижу пламя костров,

Полыхают в степи, души зверей.

Ты так сладко зовешь, но мне страшно идти,

Что с рассветом меня, сожрёт этот зверь.

Он наверно не спит, слишком сладкая боль,

Всё хрипит, всё болит, полыхает огонь.

Ты, наверное, ждешь, меня на пути;

Всё хрипит, всё болит, у зверя в груди.

Я закрою глаза, чтоб не встретить рассвет,

Я хочу ещё остаться в твоей темноте.

Я закрою глаза, чтоб увидеть тебя,

Где ты так прекрасна, и твоя нагота.

Сибирь

Под суицидной звездой выстроен строй,

Шёл на Байкал, где пляшет шаман.

Стужа в зубах, грудь в орденах,

Несли пламя и дым полыхала Сибирь.

Кровью слезой обжигались водой,

Солнце в по хмель рыщет пургой.

Пляшет барак, там каждый друг другу брат,

Жрут чугунный смол, и нет дороги назад.

Сибирь, танцует пурга Сибирь,

Тянет на дно Сибирь.

В клочья душа, Сибирь.

Сколько веры, да на кой нас чёрт несло.

Топор не мера, легче выстрелом в упор.

Пожары вольники нас согревали а мать Сибирь,

Манила ведьма от смирения в монастырь.

Бьют кручёными, по рубцам сочится мездра.

Серпы калёные, рвали шкуру - а душа.

От храмов к виселицам нас кормила мать Сибирь,

Молитва исповедь нас вела как поводырь.

Под звуки марша, нас ковали всех звеном.

Как по маслу, звездой венчали под сукном.

И с любовью, уводили на растрел.

В месте с ветром, выстрел понихиду пел.

Левой левой, нас учили держать строй.

Не зная меры, алой харкались пургой.

И снегами, заметала нам погост.

Так мать сибирь, целовала нас в засос.

Голоса

Сонный блеск росы,

На заре разбудит мою душу.

Ровный бег дорог,

По чужой земле глотаю стужу.

Гарь моей звезды,

Снова мне напомнит о печали.

Вёрсты до небес,

Что меня вскормили воспитали.

И голоса не знакомых мне птиц,

На закате свеч зовут меня.

Где жизнь в миражах всплесках лун,

Городов факела.

Копоть моих лет,

На руках помаз лица, сажа.

Боль знакомый свет,

Хлебом успокоит мои раны.

Ночь знамён венки,

Отпоют последнюю дорогу.

Трезвость глаз в пустоту,

Горизонту задирал подолы.

Стужа

Раскинул шатёр лес, ели до небес, к птицам.

Бледная заря, в омут спрятала, лица.

Как прожить бы век, не испить навет, в лужах.

Стелется парчой, снегом по домной, стужа.

В шарах из хрусталя, не найдёт меня, время.

Выйти из себя, да выстроить с нуля, терем.

Шёлковый атлас, парус на волнах, снится.

Догорит свеча, лишь закрыв глаза, и к птицам.

Танцует в снегах бес, манит на ночлег, нежно;

Уводя собой, где в проруби огонь, мне тесно.

Ластится петель, и вернись в апрель, с собою.

Спрятав в ниц глаза, на язык слеза, с тобою.

Камнями ресниц, гроздья налились, росой степною.

Душу на расстрел, вёрстами отпет, весною.

Опрокинувшись, небо мне испить в застылых лужах.

На излом меня, словно как струна, бьет стужа.

Напьюсь я, травою жгучим соком.

Накроюсь порчёю нежным мохом.

Спрячу глаза, от солнца света.

Что бы забыть мне стужу эту.

Долго маялась весть, от тебя ко мне.

Нет терпеть больше сил, камнем лежать в земле.

Верой правдой служил, да в трёх ручьях заплутал.

Но, а мне ветра ждать, что от тебя прилетал.

Косы мне заплели, травы мокрые.

Не найти вам меня, в стольном городе.

Из колодца испить, мне посилуйте.

Вспоминать вам меня, не могу просить.

Иглой штопала день, солнце оземень.

И молвою слыла, стужа веретень.

Снегом нитью плела, платье белое.

Посмотри на меня, небо серое.

Кружева на поднос, я вам принесу.

Повстречаться бы раз, с милым на краю.

Отпусти стужа мне, душу мутную.

Да за деток своих, службу выслужу.

Босяком трава, словно как игла, жалит.

По воде до дна отражение, манит.

Обрету покой, уводя с собой, стужу.

Что бьют меня крестам,

что снова я от дам - душу.

Смахну я рукой, с ресниц тугую.

От перехлёпа смолу, смотрю в слепую.

По волосам моим, крадётся иней.

За порошило душу снегом синим.

Грешница

Матушка в купальницу на реку ходила,

С ноченькою в травушке девицу с хранила.

Пеленой туманною стыдами душу прятала,

По осени родимая в сумерках запряталась.

На поклон с повадилась змею отпечалины,

Голову дурманила песнями венчальными.

Как хмельною зорькою глазаньки прозрятся,

Снова на заклание белым днём скитаться.

Там солнце светит высоко высоко,

далеко далеко.

Матушка в купальницу по лесу бродила,

Босая с подтыками на росе карилась.

Травы ворожбиные ноги ей кололи,

Плакала родимая в купырях от боли.

Убегать далече душу измотала,

Не найти любимого уж косы истрепала.

На глаза податься нету больше мочи,

Не возьму и подруку все прогуляла ночи.